Матвей Курилкин - Будни имперской стражи[СИ]

Однако мы, к счастью, были не на их месте, так что захватывать фургон нужды не было. А вот грабителей побить, пока они заняты и ни на что внимания не обращают, то боги велели. Да и вообще не люблю разбойников. В конце концов, мы же стражники, хоть и бывшие, а стражникам положено защищать мирных граждан, даже если это граждане чужого государства. И вообще, забрезжила у меня одна идейка… Хотя это еще думать надо. В любом случае нужно было спасать циркачей; у моих коллег гораздо более обостренное чувство справедливости, чем у меня, так что мои размышления особого значения не имели. Мы с шефом без труда вычислили тех бандитов, которые засели на нашей стороне дороги – не очень‑то они прятались. Трое оборванцев с охотничьими луками стояли к нам спиной в кустах и постреливали из луков, сопровождая каждый выстрел руганью. Судя по звукам, на другой стороне дороги находилось еще столько же стрелков. Первыми должны были начинать Игульфрид с Ханыгой. Мы с шефом дождались, когда с той стороны дороги станет тихо, и дружно разрядили арбалеты. Я еще бросил звездочку, так что все разбойники погибли, даже не успев понять, что их убивают. Можно было их не убивать, а взять в плен, но что потом с ними делать? Отпускать нельзя, какие бы беспомощные они не были, однако с удовольствием убивали еще более слабых. А убивать уже обезвреженных ужасно неприятно, тут‑то вроде как в бою… Хотя боем это было не назвать, кем бы ни были эти люди раньше, но не воинами точно.

В фургоне заметили, что по ним больше не стреляют, но выходить благоразумно не спешили. Неизвестно, может, это такая разбойничья хитрость. Выглянешь, и получишь стрелу…

– Эй, в фургоне! – рявкнул я, не выходя из кустов. – Эти, которые на вас напали, больше стрелять не будут. Вы там тоже не стреляйте.

– А чего это они передумали? И кто ты такой? – голос говорившего подрагивал от злости и страха.

– Мы их убедили, что разбойником быть плохо. А кто я такой… Зовут меня Сарх, мы и мои товарищи – купцы.

– И что, господа купцы, вы хотите сказать, что прикончили ватагу разбойников, да так, что мы ничего и не услышали?

– А кто сказал, что мы всегда купцами были? – уловив недоверие в голосе сидящего в фургоне, вступил в беседу шеф. Мы раньше наемниками были. Это такие, кто воюют за денюжку, может, слышал?

– Приходилось, – хмыкнул невидимый собеседник. – И чего вам надо, купцы?

– Да, в общем, только чтоб ты не стрелял, когда мы будем дерево оттаскивать. А так сидите себе сколько влезет. Можем даже ваше корыто на колесиках к обочине сами отодвинуть, чтобы телеге проехать не мешало.

В фургоне озадачились. Похоже, ждали какого‑нибудь подвоха, например, что их будут просить выйти, или потребуют плату за спасение, по старой наемничьей привычке, если мы и в самом деле те, за кого себя выдаем.

– Только имей ввиду, – добавил шеф. – Я выхожу. Хоть рас выстрелишь – даже если не попадешь, мы просто ваш фургон подпалим, а потом перебьем, ясно!

– Ясно, ясно. Стрелять не буду. Но и выходить, уж не обессудь, тоже не буду. Делайте быстрее, что хотели, и разъедемся, спасибо за помощь.

Я уже думал, что на этом наше короткое общение закончится, когда в разговор вступила леди Игульфрид.

– Эй, в фургоне! – раздалось с другой стороны леса. – У вас там ведь кому‑то плохо совсем? Если не помочь – умрет, я чувствую.

В фургоне озадаченно замолчали:

– У вас что, и колдунья есть, купцы?

– Я ведьма!

В фургоне завозились, потом задняя дверь со скрипом открылась, и показалась чья‑то светловолосая голова.

Сразу же из леса с противоположной от меня стороны дороги показалась леди Игульфрид в компании с Ханыгой.

– Давай, показывай, кто у тебя там, – безапелляционно велела она.

– Мавка там, сестра моя, – хмуро пробормотал человек. – Она с дядькой на козлах ехала, как его подстрелили, к нам в фургон бросилась, да эти уроды ее подстрелить успели.

Игульфрид шустро юркнула в приоткрытую дверь, вытянув предварительно циркача наружу.

Я тоже вышел на дорогу, подошел к фургону, заглянул внутрь. В фургоне, кроме леди Игульфрид, находились еще две девушки почти одного возраста – одна из них держала голову другой у себя на коленях. Было непонятно, как в пространстве, настолько заполненном всяким непонятным хламом, могли помещаться целых три человека, одна из которых лежала, а второй при этом умудрялся стрелять из лука, не иначе как стоя на коленях – выпрямиться в полный рост было невозможно.

– Сарх, помоги мне ее вытащить, – попросила ведьма. – Только осторожно, стараемся не потревожить.

Мы аккуратно вытащили девушку наружу и уложили на траву. В боку у нее торчал обломок стрелы, по пестрому платью расползалось пятно крови. Вокруг нас собрались выжившие артисты – уже знакомый парень, барышня, которая при свете дня оказалась все‑таки постарше первых двух, и, неожиданно, карлик, который выскользнул вслед за нами из фургона. Где он там прятался, в одном из ящиков, что ли? Да уж, пожалуй, без помощи ведьмы, или хотя бы квалифицированного лекаря, жить пострадавшей от разбойников девушке оставалось совсем недолго. Однако леди Игульфрид скверное состояние раненой не напугало. Она осторожно положила руки вокруг раны и замерла на несколько минут. За это время наконечник стрелы сам выпал из отверстия, а кровь остановилась; бледность с лица девушки, которая и в самом деле была очень похожа на брата, такая же светловолосая и с веснушками, стала постепенно сходить.

– Все, теперь не умрет. – Устало констатировала Игульфрид. – Но и совсем ее вылечить я не могу, я все‑таки ведьма, а не лекарка. Ну, она сильная, через несколько дней уже будет на ногах. Как вас угораздило в засаду попасть, господа комедианты?

– А попасть в засаду – много ума не надо, тем более теперь, – философски заметил парень. – Спасибо за помощь, и особенно за Мавку. Эх, жаль, что вы раньше не появились, может, и Дядька был бы жив… Жалко его… – Лицо парня омрачилось. – Похоронить его надо. Коротыш, лопата где у нас?

Карлик нырнул обратно в фургон, а я отошел к шефу, который задумчиво рассматривал ствол дерева, перегородивший дорогу.

– Зачем такое здоровенное‑то валить надо было? – протянул он. – Вон же рядом стоит осина, ее и убрать потом проще. Какие‑то совсем тупые бандиты здесь. Или они и не собирались за собой убираться? – не дождавшись ответа, шеф продолжил: – Это теперь лошадей распрягать, ствол как‑то обвязывать, и оттаскивать. Ты представляешь, как это сделать?

– Привяжем веревками, и к лошадям. Оттащат как‑нибудь. Сами тоже упремся, – Неуверенно предположил я. Сосна и в самом деле поражала размерами. Не знаю, сколько лет она здесь простояла, но явно гораздо дольше, чем прожили те, кто ее свалил. Мне как‑то обидно стало от такой несправедливости. Если глядя на умирающую девушку, я избавился от последних остатков сожаления от убийства незадачливых грабителей, то теперь был даже рад – больше они пакостить не будут.

– Пойдемте, поможем могилу рыть, – предложил гоблин, протягивая мне лопату. – А то он один еще долго провозится.

Я послушно принял инструмент, и направился на обочину, где юный лучник неумело ковырялся лопатой в земле. Шеф побрел к нашей телеге за веревками, а леди Игульфрид успокаивала тихо плачущую циркачку – теперь, когда опасности больше не было, та позволила себе слезы. На душе было муторно и тоскливо. Хотелось домой, где, конечно, тоже не всегда мед с сахаром, но все равно лучше.

С могилой провозились долго – никто из тех, кто ее рыл, не мог похвастаться большим опытом в использовании сельскохозяйственных инструментов. И как‑то так получилось, что когда она была закончена, вокруг нее собрались все – и циркачи, и мы, которые не были знакомы с убитым.

Карлик, который до сих пор так и не произнес ни слова, неожиданно заговорил:

– Мы никто даже не знали, как его зовут. Сам он себя Дядкой звал. И кем он был до того, как стать комедиантом – тоже. А ведь он нам помог, каждому. Меня вообще от смерти спас. – Голос у говорившего к концу короткой речи осип, и он так и не смог закончить, только досадливо махнул рукой. Темноволосая девушка, которую все звали Ринкой снова разрыдалась, светловолосый парень шмыгнул носом, и торопливо ушел в фургон. Нам тоже было невесело.

– Вы куда едете‑то? – спросил Ханыга у карлика.

– Да теперь уж и не знаю. Ехали в Ристон, там ярмарка скоро, а только теперь цирк у нас какой‑то куцый стал. Так‑то еле концы с концами сводили, а теперь еще и без Дядки… Ну в любом случае, в Ристон.

– По дороге, значит. Давайте, что ли, тогда пока что вместе поедем. Мы тоже в Ристон, на ярмарку. Все безопаснее. – Неловко предложил шеф.

– Мы будем благодарны, – серьезно кивнул карлик. – Только отплатить вам нечем, если только представление показать, да без Дядьки оно совсем не то.

– Лучше на привале новости расскажете. – Вставил я. – Вы путешествуете много, знаете, где что происходит, а мы только из плаванья вернулись, давно без новостей.